Живая память: Не люди — глыбы…

..Во время нашей беседы с Иваном Ивановичем Журавлёвым меня мучала только одна мысль: как уместить все его воспоминания в тесные рамки газетного очерка?.. Потому что рассказ этого человека о прошлом, о его родителях заслуживает куда более серьёзного формата — повести, не иначе. Но профессия журналиста диктует свои правила, потому было решено посвятить моему собеседнику несколько публикаций. Сегодня — первая…

Отец

Иван Дмитриевич Журавлёв родом был из деревни Ломовые. В самом конце позапрошлого века началась его жизнь — в 1896 году. Но рассказ об отце его младший сын начал с 20-х годов века прошлого.
…Простругав очередное бревно, Иван сел, достал кисет, закурил. Новый дом, что он строил для себя, уже приобрёл вполне зримые очертания. Пора было ставить потолочные балки. Одному, пожалуй, не справиться — надо звать на помощь брата Степана. Иван встал, отряхнул тугие стружки со штанов и отправился на другой конец деревни — за подмогой.
Проходя мимо избы, у которой обычно собирались деревенские кумушки на беседки, Иван поздоровался. Бабы поприветствовали парня в ответ.
— Ох, Ванька, жениться тебе надо! — сказала одна.
— Да на ком? Девок-то в деревне нет, — чуть смутившись, ответил Иван.
— А ты поди в Залужную, — оживились бабы. — Там у Павла Маркелыча пять дочек!
Павел Маркелович Колосов был человеком уважаемым и зажиточным. Коров держал, трёх лошадей, магазин был у него свой — аж в Нижний Новгород за товаром ездил… Шестерых детей вырастил — пять дочерей и сына.

Мысль о женитьбе прочно засела в голове у Ивана. И спустя некоторое время, по первозимью, окончательно «созрев», он запряг свою Тучку и отправился в Залужную — за двенадцать километров от родной деревни. Свежий снежок, искрясь под луной, бодро скрипел под полозьями саней, словно одобрял: верное решение ты принял, Ваня!
Дом будущего тестя нашёл сразу: он был двухэтажный, добротный. На первом этаже магазин размещался, на втором — жилые комнаты.
Иван постучал в двери. В ответ раздался голос хозяина:
— Кого там леший принёс?
— Пал Маркелыч, это я, Иван Журавлёв из Ломовых, свататься пришёл, — немного побаиваясь, хоть был не робкого десятка, ответил мужчина.
— Ну, коли пришёл, так проходи.
Вошёл. Хозяин, крякнув, произнёс:
— Иван, говоришь? Это хорошо. Самое русское имя. А которую из дочек сватать хочешь? У меня они все — ого-го: трудяги, хозяйственные. Коли Анну, так, пожалуй, старовата по тебе будет. Да и Дарья тоже. Женя — та молода ещё, младшей дочке тоже замуж рано. А я тебе Александру посоветую, она как раз подойдёт.
Стоит Иван перед этим крепким мужчиной — лысым, с окладистой бородой, во взгляде которого читается какая-то волчья сила, краснеет. А за перегородкой девичий смех слышится — словно серебряные колокольчики звенят.
Отец крикнул:
— Ну-ка, Шурка, покажись!
Слышит: сундуки захлопали, видно, наряжается невеста. И вот — вышла. Ахнул мысленно Иван: лебедь белая!
— Ну как, женишок, хороша невеста?
— Ох, Пал Маркелыч, хороша!
— А коли по нраву пришлась, так и забирай, чего время тянуть.
Сложили невестино приданое в сундук, погрузили на сани, получили благословение родителей Шуры, и поехала новоявленная семейная чета в Ломовые…

Полную версию читайте на страницах «Авангарда»